Улучшение зрения без очков по методу Бейтса

Глава 4. Аномалии рефракции

Чтобы разобраться в заболевании, нужно знать, врождённое оно или приобретённое.

Врождённые нарушения обычно корректируются хирургическим путём или какими-либо другими искусственными приспособлениями. Они достаются человеку по наследству — генетически.

Приобретённые нарушения возникают по разным причинам. Одни вызываются инфекциями или травмами, другие (так же, как ожирение, наркотическая зависимость, большинство стоматологических и сердечно-сосудистых заболеваний, нарушение осанки и т. д.) являются результатом вредных привычек, то есть человек своим поведением — осознанно либо нет — наносит вред своему здоровью.

Однако, изменив поведение и дав возможность целительным силам организма проявить себя, люди могут полностью либо частично исправить ситуацию.

Но на самом деле не все так просто. У любого человека может быть наследственная предрасположенность к заболеваниям и нарушениям, относящимся к числу приобретённых, вызываемым внешними болезнетворными агентами.

Иначе говоря, генетический компонент присутствует в большинстве случаев нарушений здоровья.

Возможно, было бы лучше изменить классификацию заболеваний, называя приобретёнными только те из них, возникновение и развитие которых человек может контролировать — хотя бы потенциально. Тем не менее различия между врождёнными и приобретёнными дефектами реально существуют, и для обеспечения восприятия мы будем придерживаться этой схемы.

Такое заболевание, как аномалии рефракции, является врождённым или приобретённым? Согласно традиционной медицине, оно может быть и тем и другим, но основные причины возникновения аномалий рефракции относятся к числу врождённых. Причинами заболевания традиционная медицина считает:

• нарушение формы глазного яблока (врождённое);
• затвердение хрусталика с возрастом (врождённое);
• развивающаяся катаракта и другие патологии (врождённые или приобретённые);
• изменения в светопреломляющих свойствах внутриглазной водянистой влаги или стекловидного тела (врождённые или приобретённые).

Критика устоявшегося мнения

Давайте попробуем поставить этот общепринятый взгляд на вещи под сомнение. Нельзя ли предположить, что врачи в какой-то мере ошибаются по поводу причин возникновения аномалий рефракции? Насколько обоснованными и научными являются теории, на которых строится современная офтальмология?

Научная традиция со времён Возрождения основывается на методике гипотезы и эксперимента. Для объяснения наблюдаемых фактов выдвигается гипотеза. Затем следуют эксперименты, проверяющие, верна ли гипотеза; продолжается систематический сбор данных. Если новые данные подтверждают гипотезу, она принимается за неоспоримый факт. Если хотя бы одно наблюдение противоречит гипотезе, значит, она должна быть пересмотрена, исправлена или даже отвергнута.

Существуют ли факты, противоречащие современным теориям возникновения аномалий рефракции?

Обратимся к миопии, возникновение которой в подавляющем большинстве случаев связывают с увеличенным размером глазного яблока. Если согласиться с данной трактовкой, то логично предположить, что аномалия должна оставаться постоянной. Можно также ожидать, что степень миопии у близоруких детей должна возрастать по мере того, как они растут. Когда же рост остановится, прекратится и развитие миопии. Однако у многих людей мы наблюдаем совершенно иное: миопия у них прогрессирует и после того, как всякий возрастной рост прекращается.

При отсутствии глазных болезней, которые позволили бы сослаться на третий пункт списка причин возникновения аномалий рефракции, чем можно объяснить изменения в степени миопии у взрослых? Размер глазного яблока остаётся неизменным, так что первая причина явно не подходит. Может быть, хрусталик становится менее эластичным с возрастом? Но этим можно было бы объяснить усиление дальнозоркости, а вовсе не близорукости. Поскольку третий пункт мы уже исключили, остаётся четвёртый: меняются светопреломляющие свойства внутриглазной водянистой влаги или стекловидного тела. Но такие изменения настолько редки, что было бы абсурдно приписывать этой причине многочисленные случаи усиления миопии у взрослых.

Рассмотрим другой пример. Когда близорукому, впрочем, как и любому другому, человеку прописывают новые очки, его предупреждают, что, пока глаза не привыкнут к новым линзам, некоторое время он будет ощущать некоторый дискомфорт. Почему так? Ведь если, как нас уверяют, присутствие корректирующих линз не оказывает никакого действия на глаза (кроме помощи в правильной фокусировке) и если глаза — это инертная оптическая среда с неизменными светопреломляющими характеристиками, почему им необходимо привыкать, приспосабливаться к новым очкам? Ощущение дискомфорта часто приобретает форму мышечного напряжения — словно какая-то сила «вытягивает» глаза из глазниц. Что это за ощущение и какова его причина?

У очков также есть тенденция ухудшать близорукость. Рассмотрим конкретный пример. Одному моему знакомому в юности прописали очки для коррекции миопии на начальной стадии. Поскольку он получил их по программе социальной помощи, очки были дешёвые, не отличались изысканным дизайном и совершенно ему не шли. Вследствие этого он носил их только в случаях крайней необходимости. Результат — его зрение на протяжении многих лет оставалось стабильным. Когда ему было уже далеко за двадцать и финансовое благосостояние позволяло приобрести очки в подходящей оправе, он незамедлительно это сделал и стал носить их постоянно. Вскоре мой знакомый обнаружил, что зрение у него стало хуже и без очков теперь он обойтись не может. Заметьте, что ухудшение зрения произошло в достаточно зрелом возрасте, когда всякий рост уже прекратился. И оно точно совпало со временем покупки новых очков. К сожалению, это не единичный случай, а скорее правило, касающееся как людей близоруких, так и дальнозорких, а также страдающих пресбиопией. Как все это объяснить?

А как объяснить тот факт, что у людей с сильной миопией (с якобы «увеличенными» глазными яблоками) развивается любопытная особенность, которую принято называть «подслеповатость»? Когда такие люди снимают очки, их глаза выглядят маленькими и слабыми, как у кротов, и кажется вполне естественным, что им не терпится надеть очки вновь. Однако стоит очкам сломаться или разбиться, «подслеповатость» глаз исчезает за несколько дней. Иногда даже начинает улучшаться зрение, пусть и ненамного. Если миопия является врождённой аномалией и ношение очков на состоянии глаз не сказывается, то объяснить все эти наблюдения невозможно, и мы приходим к выводу, что данная гипотеза небезупречна.

Хотя мы подробно рассмотрели лишь случай миопии, такие же возражения можно высказать по поводу общепринятых объяснений иных аномалий рефракции. Современные врачи допускают, что степень астигматизма может изменяться со временем, а это достаточно трудно понять, если согласиться с тем, что данное заболевание вызывается врождённой деформацией роговицы (или, реже, хрусталика).

Степень гиперметропии, как и миопии, может изменяться у взрослого человека. Традиционная медицина утверждает, что в юности можно компенсировать врождённую дальнозоркость работой ресничного тела. А по мере того как хрусталик становится неэластичным, эта компенсация становится менее эффективной. В данном вопросе убедительно оспорить аргументы ортодоксов гораздо труднее.

То же относится и к пресбиопии. Не имея статистических данных, нет особого смысла выдвигать в качестве аргумента моё субъективное наблюдение, что пресбиопия, как правило, гораздо раньше развивается у людей, ведущих малоподвижный образ жизни, или что у народов, живущих менее напряжённой и суетливой жизнью, чем мы, многие старики до конца своих дней прекрасно обходятся без очков, хотя и продолжают много работать.

Таким образом, наиболее убедительные аргументы можно выдвинуть против устоявшегося взгляда на причины миопии и астигматизма. И если эти возражения окажутся верными, то мы вправе, по крайней мере, усомниться и в тех частях ортодоксальной теории, которые относятся к другим аномалиям рефракции.

Все эти возражения против общепринятого объяснения происхождения миопии необходимо рассматривать при отвергнутом предположении, что очки не оказывают долгосрочного воздействия на глаза. Если ортодоксальное объяснение не выдерживает критики, то какими же могут быть истинные причины аномалий рефракции, пока ещё не признанные медицинским сообществом?

Гипотеза Бейтса

Бейтс в качестве фундаментальной причины аномалий рефракции предположил то, что он назвал «напряжение». Он считал, что напряжение препятствует подсознательным привычкам хорошего зрения. Согласно гипотезе Бейтса, любая аномалия рефракции является приобретённым, а не врождённым нарушением. Если заменить плохие привычки хорошими и создать надлежащие условия для исправления зрения, появляется возможность привести рефракцию в норму.

В трудах Бейтса объясняется, что напряжение бывает двух видов: эмоциональное расстройство и самоиндуцированное напряжение, вызываемое стараниями видеть (вместо беспрепятственного и расслабленного процесса зрения).

Сначала давайте разберёмся с эмоциональным расстройством. Под этим понимается эмоциональный дисбаланс, вызванный такими негативными чувствами и ощущениями, как тревога, страх, печаль и т. д. Степень воздействия этих чувств на человека зависит, разумеется, от особенностей характера, поэтому можно ожидать, что и внешние проявления у разных людей будут существенно отличаться.

Зрение является одной из функций коры головного мозга и представляет собой творческий процесс, тесно связанный с воображением и памятью (см. главу 2). Следовательно, любые нарушения, возникающие в коре головного мозга, в частности в тех областях, которые связаны с мыслями и эмоциями, могут сказываться на зрении. То, что эмоциональные расстройства способны вносить дисбаланс в другие функции коры головного мозга, является очевидным. Например, школьник едва ли способен хорошо усвоить урок, если ему скучно или если он чем-нибудь расстроен. Творческие процессы воображения и памяти протекают наиболее эффективно, когда разум спокоен и безмятежен.

Таким образом, в первой части гипотезы Бейтса утверждается, что эмоциональные расстройства негативно влияют на процесс зрения, а именно — нарушают механизм аккомодации. Данную гипотезу можно попытаться дополнить некоторыми связанными с ней предположениями.

Если в результате эмоционального расстройства аномалии рефракции усиливаются, значит, можно предположить, что возвращение к эмоциональному равновесию приводит к улучшению зрения. Но что происходит, если процесс улучшения прерывается ношением очков? Мы знаем, что аккомодация происходит автоматически и непроизвольно; ею управляет непосредственно головной мозг благодаря процессу обратной связи. Если рассматриваемый объект находится в фокусе (достигается ли это с помощью очков или без них), мозг видит, что механизм аккомодации работает правильно, и этим удовлетворяется. Однако при ношении очков процесс возврата к нормальному зрению после устранения эмоциональных условий, приведших к его ухудшению, останавливается. Ведь чтобы хорошо видеть сквозь очки, глаза должны постоянно воспроизводить ту же аномалию рефракции, которую очки призваны преодолевать. Таким образом, ношение очков подтверждает аномалию в качестве нормы и увековечивает её. Поэтому на улучшение зрения можно рассчитывать только в том случае, если отказаться от очков.

В рамках этой гипотезы аномалия рефракции является не только симптомом эмоционального расстройства; она может быть также источником огорчений, тревог и стресса. Как правило, близорукие люди педантичны, интроспективны, застенчивы, они ищут убежища в том маленьком мире, который могут ясно видеть. Людям же дальнозорким свойственны противоположные крайности. К тому же источником стресса может быть само осознание наличия физической ущербности — плохого зрения.

Кроме того, не следует забывать о том, что происходит, когда человек приходит на приём к окулисту. В малознакомой и зачастую пугающей обстановке пациента усаживают на стул, приглушают свет. Врач, исследовав глаза пациента специальными приборами, просит его затем прочитать проверочную таблицу и ответить на вопросы. Пациент, ошибочно полагая, что его ответы отразятся на рецепте, боится, что «неправильный» ответ может в конечном счете навредить его глазам. Таким образом, исследование, проводимое в кабинете врача, происходит в условиях, когда зрение пациента временно ухудшается, хоть и немного, по сравнению с обычным. В результате ему прописываются линзы более сильные, чем нужно. Чтобы привыкнуть к этим линзам, глазам приходится понижать естественную остроту зрения.

Пока гипотеза Бейтса вполне согласуется с ранее сделанными наблюдениями в отношении одного типа аномалий рефракции и эффекта, оказываемого на него ношением очков. А как насчёт второй формы «напряжения», которое доктор Бейтс называет источником аномалий рефракции, — напряжения, возникающего, когда человек пытается видеть через силу?

Выполняя разнообразные функции, организм человека (в его идеальном состоянии) работает наилучшим образом при отсутствии сознательного вмешательства. Например, ходит человек лучше всего тогда, когда это делается автоматически. Когда же он пытается вдумываться в механику ходьбы, пытается решать, какой должна быть последовательность движений, когда он старается идти, все получается плохо. То же самое относится к зрению. Если сознание пытается вмешаться в те части процесса, которые должны выполняться на автомате, ничего хорошего из этого не выходит.

Если судить по структуре наружных глазных мышц, глаза склонны к такому вмешательству сознания. Эти мышцы содержат как гладкую, так и поперечнополосатую ткань, то есть относятся одновременно к группам произвольно и непроизвольно сокращающихся мышц. Единственной полностью автоматической функцией наружных глазных мышц является осуществление процесса сканирования. Все другие функции — управление зрительными осями, слежение и поиск — в той или иной мере подчиняются воле сознания.

Аккомодация также может контролироваться сознанием. Человек усилием воли способен на несколько мгновений усугубить аномалию рефракции, то есть сделать себя ещё более близоруким (или дальнозорким). Разумеется, непосредственному сознательному контролю подвержены ещё и веки, которые обычно двигаются в автоматическом режиме.

В тех случаях, когда хотим обострить чувства — прислушиваемся, присматриваемся, принюхиваемся и прочее, — мы подавляем все «ненужные» реакции тела как отвлекающие внимание. Если вы хотите услышать слабый шорох, то застываете на месте, а потом поворачиваете голову так, чтобы ухо располагалось «по ходу» звука. При этом вы, скорее всего, опускаете голову вниз, чтобы не отвлекаться на зрительную информацию, и полностью «обращаетесь в слух». Какое-то время вы неподвижны как статуя. Вы даже дышите тише, а то и вовсе не дышите.

Нечто подобное происходит, когда вы пытаетесь разглядеть что-то малозаметное или незнакомое. Дыхание и другие движения затихают, уменьшается частота морганий, глаза «стекленеют». Если такое напряжённое всматривание входит в привычку, есть опасность того, что вследствие долговременной фиксации наружных глазных мышц расстроится очень деликатный механизм сканирования. Снижение подвижности глаз в процессах поиска и слежения грозит ухудшением этой способности в процессе сканирования, а также аккомодации, поскольку все это влияет и на тонус прилегающих мышечных систем.

К большому сожалению, «цивилизованный» образ жизни буквально навязывает нам такие вредные привычки. Когда мы всматриваемся во что-то, внимание может иметь разную природу. В книге «Искусство зрения» («The Art Of Seeing») Олдос Хаксли проводит различие между «непроизвольным» и «произвольным» вниманием. Под первым понимается ситуация, когда что-то в поле зрения завладевает вниманием человека помимо его воли; вторая ситуация находится под полным контролем со стороны сознания. Вот что пишет сам Хаксли: «Ученик на уроке алгебры уделяет учителю произвольное, сознательное внимание — если уделяет вообще. Когда тот же ребёнок увлечён игрой, внимание, которое он оказывает ей, непроизвольное. Произвольное внимание всегда сопряжено с усилием и рано или поздно вызывает усталость».

Хорошее зрение зависит от мобильности внимания так же, как и от подвижности глаз. Принуждая себя уделять внимание вещам, которые сами по себе нам неинтересны, мы искусственно вмешиваемся в естественный процесс восприятия окружающего мира. Впрочем, это неизбежное следствие человеческой предусмотрительности и дальновидности.

Но это ещё не реальная опасность, а только риск её возникновения. Настоящая опасность появляется тогда, когда «злоупотребление» вниманием входит в привычку и мы подменяем непроизвольное внимание произвольным даже в тех случаях, когда в нем нет никакой необходимости.

«Насилие» над зрением вредит ему и в другом отношении. Мы уже выяснили, что зрение, в сущности, представляет собой творческий процесс, родственный воображению, а принуждение и творчество несовместимы. Порой, когда человек пытается вспомнить чьё-то имя, у него ничего не получается; когда же он, отчаявшись, прекращает это делать, нужное имя само приходит в голову Творческая деятельность, идёт ли речь о приготовлении пищи или сочинении симфонии, парадоксальным образом даётся легче всего, когда напряжённое стремление преуспеть отсутствует. Это хорошо иллюстрирует одна японская история о мастере каллиграфии Косене. Его попросили приготовить образец надписи «первый принцип», которую должны были выгравировать над воротами храма Обаку в Киото. Работа никак не спорилась, так как за усилиями мастера скептически наблюдал его ученик. Косен испортил 84 листа бумаги, но образец надписи никак не получался. Наконец, когда ученик на минутку отлучился, Косен подумал: «Это мой шанс», — и тут же, ни на что не отвлекаясь, вывел слова «первый принцип». «Шедевр!» — воскликнул ученик, когда вернулся. Надпись, изготовленная по этому образцу, украшает ворота храма по сей день.

Альтернативный метод аккомодации

Подводя итог, можно сказать, что, согласно гипотезе Бейтса, источником аномалий рефракции является «напряжение», вызываемое либо косвенно (через эмоциональное расстройство), либо напрямую (через прилагаемые к зрению усилия). Эта гипотеза выглядит достаточно убедительно. Перед традиционной теорией она имеет явное преимущество, так как объясняет факты, которые ранее объяснить никто не мог. Принимая новую теорию аккомодации, старую приходится признать ущербной. А этого традиционная медицина не может себе позволить. Именно здесь обычно расходятся пути метода Бейтса и ортодоксальной офтальмологии.

Тот факт, что с помощью данного метода можно улучшить зрение людям, страдающим всеми типами аномалий рефракции, включая астигматизм и пресбиопию, свидетельствует в пользу теории Бейтса. Он был прав, когда утверждал, что глаз может менять свою форму и светопреломляющие свойства.

Однако, отвергая идею о том, что за изменение формы глаз отвечают наружные глазные мышцы, нужно предложить другую. Но какую?

Глаз фактически представляет собой сферу, заполненную жидкостью. Чтобы его форма могла меняться, необходимо оказывать какое-то давление на стенки сферы. Достигаться это может либо действием мышц (такой была первоначальная идея Бейтса), либо гидростатически, путём изменения объёма жидкости.

Но какие глазные ткани способны оказывать такое давление? Ни в склере, ни в сосудистой оболочке, ни в сетчатке нет мышц, способных на самостоятельные движения; помимо радужки единственной мышечной тканью внутри глазного яблока является ресничное тело, но вряд ли оно могло бы действительно повлиять на форму глаза. Остаётся жидкое наполнение глаза, состоящее из трёх оптических сред — водянистой влаги, хрусталика и стекловидного тела. Первые два кандидата представляются маловероятными. Хрусталик слишком мал, чтобы изменение его формы оказывало существенное давление на внутриглазные среды, а водянистая влага является совершенно прозрачной жидкостью, не имеющей какой бы то ни было структуры. Другое дело — стекловидное тело. Хотя на 98,5 процента оно состоит из воды, но имеет более или менее определённую структуру, функциональную роль которой никто ещё не объяснил.

Кроме воды стекловидное тело содержит белок кол-лагенового типа и гиалуроновую кислоту, относящуюся к классу полисахаридов. Белок представлен в форме плотной сети тонких фибрилл.

Препараты стекловидного тела для микроскопических исследований готовить чрезвычайно трудно. Они плохо окрашиваются и имеют тенденцию к образованию артефактов — оптических иллюзий, возникающих вследствие методики приготовления препаратов и нарушающих чистоту эксперимента. Тем не менее остаётся постоянство внешнего вида, что указывает на наличие реальной внутренней структуры стекловидного тела.

Считается, что фибриллы пересекаются друг с другом, не образуя связей. Однако с большей или меньшей регулярностью на них возникают сферические утолщения. Полагают, что это утолщаются сами фибриллы. Стекловидное тело вплотную прилегает к сетчатке, но прочную связь имеет только с диском зрительного нерва и так называемой зубчатой линией глаза, краем сетчатки. У детей и подростков оно также Плотно прилегает к хрусталику и жёлтому пятну. Особенно прочным является соединение с зубчатой линией глаза, и именно в этом районе можно отыскать источник всех фибрилл.

Роль фибрилл стекловидного тела остаётся предметом спекуляций. Всегда считалось, что они помогают сохранять форму глаза, но поскольку форма поддерживается за счёт гидростатического давления, для осуществления этого, по-видимому, достаточно одной внутриглазной жидкости — без участия фибрилл.

Не может ли стекловидное тело участвовать в процессе аккомодации? Оно занимает большую часть глаза, если бы оно могло менять форму и размер, эти изменения напрямую передавались бы окружающей его части склеры и гидростатически, через водянистую влагу, роговице.

Микроскопические исследования фибрилл указывают на то, что их сеть способна менять форму за счёт сокращения и последующего расслабления отдельных фибрилл. Поскольку стекловидное тело прочно прилегает к зубчатой линии глаза и диску зрительного нерва, сокращение и расслабление фибрилл позволяют посредством изменения гидростатического давления менять форму глаза. Если одна часть сети фибрилл постоянно сокращается в большей степени, чем другая, это приводит к деформации роговицы — то есть астигматизму. Контроль за сокращениями фибрилл, скорее всего, осуществляется со стороны сетчатки или диска зрительного нерва. Однако трудно понять: неужели такая непрочная структура, как сеть фибрилл стекловидного тела, обладает необходимой для всего этого процесса механической силой? Возможен другой вариант: внутри глаза происходят некие химические реакции, изменяющие проницаемость стекловидного тела и, следовательно, его объем. Уменьшение объёма имело бы тот же эффект, что и сокращение фибрилл, — глаз укорачивался бы в продольном направлении. Однако идея химических реакций представляется маловероятной, если учесть, насколько быстро происходит аккомодация.

Как бы все ни происходило на самом деле и независимо от того, участвует стекловидное тело в процессе аккомодации или нет, использование метода Бейтса убедило меня в том, что глаз действительно может менять свою форму. На первых этапах освоения метода Бейтса я переживал «вспышки» зрения, близкого к идеальному, а также испытывал ощущение лёгкого натяжения в глазу, которое возникало в той его части, где находится ресничное тело, или, может быть, в области зубчатой линии — не могу точно сказать. Данное ощущение, как и ясность зрения, длилось только до очередного моргания, после чего исчезало. Сейчас его у меня уже не бывает, но качество зрения, как и прежде, меняется при моргании. Должно быть, веки, проходя по роговице, несколько изменяют форму глаз.

Близорукие люди часто щурятся, когда хотят что-то рассмотреть. Предполагалось, что улучшение зрения при прищуривании достигается за счёт уменьшения оптической апертуры — и зрачок искусственно уменьшается. Но это не совсем так, поскольку улучшение может достигаться и при очень небольшом прищуривании, когда весь зрачок остаётся на виду. Немного более вероятным является то, что под давлением век глаза сжимаются и становятся чуть короче. Следовательно, веки могут модифицировать форму, задаваемую главным фокусирующим инструментом — будь то стекловидное тело, наружные глазные мышцы (по Бейтсу) или что-то совершенно другое. Хрусталик играет, по-видимому, лишь второстепенную роль, обеспечивая дополнительную точность настройки на фокус, но никак не выполняя основную работу при фокусировке.

Лично я вполне уверен, что существующая ныне теория аккомодации ошибочна и рано или поздно будет пересмотрена. А пока можно лишь с уверенностью сказать, что уже существует множество свидетельств существования вполне действенного альтернативного механизма — свидетельств тысяч людей, улучшивших своё зрение при помощи метода Бейтса. Для тех, кто требует строгого научного обоснования по любому предлагаемому методу лечения, этого, конечно, будет недостаточно. Но для многих простых людей, у которых есть проблемы со зрением, не так уж важно, как метод работает, пока он работает, — а метод Бейтса для большинства испытавших его людей определённо работает.